Лаврентьевская летопись

Се повести времяньных лет, откуду есть пошла Ру ская зем[л]я, кто въ Киеве нача первее княжити, и откуду Руская земля стала есть. Се начнемъ повесть сию. По потопе первие сынове Ноеви разделиша землю: Симъ, Хамъ, Афетъ. И Яся въстокъ Симови: Персида, Ватрь, то же и до Индикия в долготу и в ширину, яко же рещи от въстока и до полуденья, и Сурия, Индия, по Ефратъ реку, Вавилонъ, Кордуна, Асуряне, Мисопотамира, Аравия Старейшая, Елма исъ, Инди, Равия на вся. Хамови же яся полу деньная страна: Еюпетъ, Ефивопья, прилежа щия ко Индомъ, другая же Ефивопья, из не яже исходить река ефиопьская Чермна, те кущи на въстокъ, Авифаникии прилежащи до Куриниа, Маръмарья, Асуритисиу, и дру гая, Нумидья, Масурия, Мавританья, проти ущи Гадире. Сущимъ же ко встокомъ имать Киликию, Памъфилию, Писидию, Мосию, Лука онию, Фругию, Камалию, Ликию, Карию, Лудью, Масию другую, Троаду, Салиду, Вифунию, Ста рую Фругию. И островъ неки имать: Саръдани Критъ, Купръ, и реку Геону, зовемую [Нилъ]. Афету же яша полунощныя страны и западн[ыя]: Мидия, Алъванья, Аръвинья Малая и Вели кая, Каподокия, Фефлагони, Галатъ, Влехи съ, Воспорий, меоти, дереви, гаръмати, таври ани, Сируфья, фраци, Макидонья, Алма тия, Луеи, Фесалья, Локрия, Пеления, яже и Полопонисъ наречеся, Аркадъ, Япиронья, Илюрикъ, словене, Лухитая, Анъдриокия, Оньдреятиньска пучина. Имать же и остро вы: Вротанию, Сикилию, Явию, Родока, Хиона, Лезовона, Кофирана, Вакунофа, Кефалинья, Ифакину, Керькуру, часть всячьския страны, нарицаемую Онию, реку Тигру, текущи ме жю Миды и Вавилономь; до Понетьского мо ря, на полънощныя страны, Дунай, Дьнестръ и Кавкайсинския горы, рекше Угорьски, и отт уде доже и до Днепра, и прочая реки: Десна, При петь, Двина, Волховъ, Волъга, иже идеть на всто къ, въ часть Симову. В Афетове же части седять русь, чюдь и вси языци: меря, мурома, весь, моръдва, заволочьская чюдь, пермь, печера, ямь, угра, литва, зимегола, корсь, сетьгола, любь. Лях[о]ве же и пруси, чюдь преседять к морю Вяряжьскому. По сему же морю седять варя зи семо ко въстоку до предела Симова, по т[о] му же морю седять къ западу до земле Агнян ски и до Волошьски. Афетово бо и то колено: варя зи, свеи, урмане, русь, агняне, галичане, волъ хва, римляне, немци, корлязи, веньдици, фрягове и прочии, доже приседять от запада къ полуночью и съседяться съ племянемъ Хамовым. Разделение земли сыновьями Ноя после потопа Сим[ъ же], и Хамъ и Афетъ, разделивше землю, жре бьи метавше, не преступати никомуже въ жр ебий братень, живяхо кождо въ своей части. Бы сть языкъ единъ. И умножившемъся человекомъ на земли, помыслиша создати столпъ до небесе въ дни Нектана и Фалека. И собрашася на месте Сенаръ поли здати столпъ до небесе и градъ около е го Вавилонъ, и созда столпъ то за 40 лет, не сверше нъ бысть. И сниде Господь Богъ видети градъ и столпъ, и рече Господь: «Се родъ единъ и языкъ единъ». И съмеси Богъ язы кы, и раздели на 70 и 2 языка, и расъсея по все й земли. По размешеньи же языкъ Богъ ветромъ великимъ разраши столпъ, и есть останокъ е го промежю Асюра и Вавилона, и есть въ высо ту и в лета многа хранимъ останокъ. По размешеньи же столпа и по разделеньи языкъ прияша сынове Симови въсточныя страны, а Хамови сынове по луденьныя страны. Афетови же прияша за падъ и полунощныя страны. От сихъ же 70 и 2 языку бысть языкъ словенескъ, от племени Афето ва, нарци, еже суть словене. Во мнозехъ же время нехъ сели суть словени по Дунаеви, где есть ныне Угорьска земля и Болгарьска. От техъ словенъ разидошася по земле и прозвашася имены сво ими, где седше на которомъ месте. Яко при шедше седоша на реце имянемъ Марава, и прозвашася морава, а друзии чеси нарекошася. А се ти же словени: хровате белии, серебь и хо рутане. Волхомъ бо нашедшемъ на словени на дунайския, седшемъ в них и насилящемъ имъ. Словени же ови пришедше седоша на Висле, и прозвашася ляхове, а от техъ ляховъ прозвашася поляне, ляхове друзии лутичи, ини мазовшане, ини поморяне. Тако же и ти словене, пришедше, и седоша по Днепру и нарекошася поляне, а дру зии древляне, зане седоша в лесех, а друзии седо ша межю Припетью и Двиною и нарекошася дре говичи, речьки ради, яже втечеть въ Двину, имя немь Полота, от сея прозвашася полочане. Слове ни же седоша около езера Илмеря, прозвашася сво имъ имянемъ, и сделаша градъ и нарекоша и́ Но въгородъ. А друзии седоша по Десне, и по Семи, и по Суле и нарекоша северъ. Тако разидеся слове ньский языкъ, тем же и грамота прозвася сло веньская. Поляномъ же жившимъ особе по гора мъ симъ, бе путь изъ Варягъ въ Греки, и изъ Гре къ по Днепру, и верхъ Днепра волокъ до Ловоти, по Ловоти внити в Ылмерь озеро великое, из не гоже озера потечеть Волховъ и вътечеть в озеро великое Нево, того озера внидеть устье в море Варяжьское. И по тому морю ити до Рима, а от Рима прити по тому же морю ко Царюгороду, а от Царягорода прити в Понотъ моря, в неже втечет Днепръ река. Днепръ бо потече из Оковьскаго ле[са], и потечеть на полъдне, а Двина ис того же леса потечет, а идеть на полунощье и внидет в мо ре Варяжьское. Ис того же леса потече Волга на въстокъ и вътечеть семьюдесятъ жерелъ в мо ре Хвалисьское. Тем же и из Руси можеть ити в Болгары и въ Хвалисы, наста въстокъ доити въ жребий Симовъ, а по Двине въ Варяги, изъ Варягъ до Рима, от Рима до племени Хамова. А Днепръ втечеть в Понетьское море жереломъ, еже море словеть Руское, по нему же училъ святый Онь дрей, братъ Петровъ. Якоже реша, Оньдрею учащю въ Синопии и пришедшю ему в Корсунь, увиде, я ко ис Коръсуня близь устье Днепрьское, въсхоте по ити в Римъ, и проиде въ вустье Днепрьское, оттоле поиде по Днепру горе. И по приключаю приде и ста подъ горами на березе. Заутра, въставъ, и рече к сущи мъ с нимъ ученикомъ: «Видите ли горы сия? Яко на сихъ горах восияеть благодать Божья; имать и градъ великъ и церкви многи Богъ въздвигнути имать». Въ шедъ на горы сия, благослови я, постави крестъ, и помоли въся Богу, и сълезъ съ горы сея, идеже послеже бысть Ки евъ, и поиде по Днепру горе. И приде въ словени, иде же ныне Новъгородъ, и виде ту люди сущая, како есть обычай имъ, и како ся мыють хвощются, и удивися имъ. Иде въ Вариги, и приде в Римъ, испо веда, елико научи и елико виде, и рече имъ: «Дивно ви дехъ Словеньскую землю, идучи ми семо. Видехъ бани древены, и пережьгуть е рамяно совлокуть ся, и будуть нази, и облеются квасомъ усниянымь, и возмуть на ся прутье младое, бьються сами, и то го ся добьють, егда влезуть ли живи, и облеются водою студеною, тако ожиуть. И то творять по вся дни, не мучими никимже, но сами ся муча ть, и то творять мовенье собе, а не мученье». Ты слы шаще, дивляхуся. Оньдрей же, бывъ в Риме, приде в Синофию. Полем же жившемъ особе и володе ющемъ и роды своими, иже и до сее братье бяху поляне, и живяху кождо съ своимъ родом и на своихъ местехъ, владеюще кождо родомъ своимъ на своихъ местехъ. Быша 3 братья: еди ному имя Кий, а другому Щекъ, а третьему Хоривъ, сестра ихъ Лыбедь. Седяще Кий на горе, где же ны не увозъ Боричевъ, а Щекъ седяше на горе, где ныне зовется Щековица, а Хоривъ на третьей горе, от него же прозвася Хоревица. И створиша градъ во имя брата своего старейшаго и наре коша имя ему Киевъ. Бяше около града лесъ и боръ великъ, и бяху ловяща зверь, бяху мужи мудри и смыслени, нарицахуся поляне, от них же есть поляне в Киеве и до сего дне. Ини же, не сведу ще, рекоша, яко Кий есть перевозникъ былъ, у Ки ева бо перевозъ бяше тогда с оноя стороны Днепра, темь глаголаху: «На перевозъ на Киевъ». Аще бо бы перево зникъ Кий, то не бы ходилъ Царюгороду; но се Кий кня жаше в роде своемь, приходившю ему ко царю, яко же сказають, яко велику честь приялъ есть от царя, при ко торомь приходивъ цари. Идущю же ему опять, при де къ Дунаеви, възлюби место, и сруби градокъ малъ, хотяше сести с родомъ своимъ, и не даша ему ту бли зь живущии; еже и доныне наречють ду[на]ици городи ще Киевець. Киеви же пришедшю въ свой градъ Ки евъ, ту животъ свой сконча, а братъ его Щекъ и Хори въ, и сестра их Лыбедь ту скончашася. И по сихъ братьи держати почаша родъ ихъ княженье в поляхъ, в деревляхъ свое, а дреговичи свое, а словени свое въ Новегороде, а другое на Полоте, иже полочане. От ни хъ же кривичи, [и]же седять на верхъ Волги, а на верхъ Двины, на верхъ Днепра, их же градъ есть Смолен скъ; туда бо седять кривичи. Таже северъ от нихъ. На Белеозере седять весь, а на Ростовьскомъ озере меря, а на Клещине озере меря же. По Оце реце, где потече в Волгу же, мурома языкъ свой, и череми си свой языкъ, моръдва свой языкъ. Се бо токмо

словенескъ языкъ в Руси: поляне, деревляне, ноуго

родьци, полочане, дреговичи, северъ, бужане, зане

седоша по Бугу, послеже же велыняне. А се суть и

нии языци, иже дань дають Руси: чюдь, меря, ве

сь, мурома, черемись, моръдва, пермь, печера,

ямь, литва, зимигола, корсь, норова, либь: си су

ть свой языкъ имуще, от колена Афетова, иже жи

уть въ странахъ полунощныхъ. Словеньску же я

зыку, якоже рекохомъ, жиуще на Дунаи, придо

ша от скуфъ, рекше от козаръ, рекомии болгаре,

седоша по Дунаеви, населници словеномъ бы

ша. Посемь придоша угри белии и наследиша зе

млю словеньску. Си бо угри почаша быти пр-Ира

клии цари, иже находиша на Хоздроя, царя перьскаго.

Въ си же времяна быша и обри, ходиша на Аръкли

я царя и мало его не яша. Си же добре воеваху на

словенех и примучиша дулебы, сущая словены,

и насилье творяху женамъ дулепьскимъ: ащ

е поехати будяше обърину, не дадяше въпрячи

коня, ни вола, но веляше въпрячи 3 ли, 4 ли, 5 ли

женъ в телегу и повести обърена, тако мучаху ду

лебы. Быша бо объре теломъ велици и умомь

горди, и Богъ потреби я, помроша вси, и не остася

ни единъ обринъ. Есть притъча в Руси и до сего

дне: погибоша аки обре; их же несть племени ни

наследъка. По сихъ же придоша печенези; и паки

идоша угри чернии мимо Киевъ послеже при

Олзе. Поляномъ же жиущемъ особе, якоже

рекохомъ, суще от рода словеньска и нарекоша

ся поляне, а древяня же от словенъ же и нареко

шася древляне; радимичи бо и вятичи от ляхо

въ. Бяста бо 2 брата в лясех: Радимъ, а другому Вятко,

и, пришедъша, седоста: Радимъ на Съжю, прозва

шася радимичи, а Вятко седе съ родомъ свои

мъ по Оце, от него прозвашася вятичи. Иже

бяху в мире поляне, и деревляне, и северъ, и ради

мичь, и вятичи и хрвате. Дулеби живяху по Бугу,

где ныне велыняне, а улучи, тиверьци седя

ху бо по Днестру, и приседяху къ Дунаеви. Бе мно

жьство ихъ; седяху бо по Днестру или до моря, су

ть гради их и до сего дне, да то ся зваху от Грекъ Ве

ликая скуфь. Имяху бо обычаи свои и законъ

отець своих и преданья, кождо свой нравъ. Поля

не бо своих отець обычай имуть кротокъ и тихъ, и

стыденье къ снохамъ своимъ и къ сестрамъ,

къ матеремъ, и к родителемъ своимъ, къ свекровемъ

и къ деверемъ велико стыденье имеху. Брачны

й обычай имяху: не хожеше зять по невесту, но при

водяху вечеръ, а завътра приношаху по ней что

вдадуче. А деревляне живяху звериньскимъ о

бразомъ, жиуще скотьски: и убиваху другъ дру

га, ядяху вся нечисто, и брака у нихъ не быва

ше, но умыкиваху у воды девиця. И радимичи, и

вятичи, и северъ одинъ обычай имяху: живяху

в лесе, якоже всякий зверь, ядуще все нечисто,

срамословье в них предъ отьци и предъ снохами,

браци не бываху въ них, и игрища межю селы, схо

жахуся на игрища, на плясанье и на вся бесовь

ская игрища, и ту умыкаху жены собе, с нею

же кто свещашеся. Имяху же по две и по три же

ны. И аще кто умряше, творяху трызно надъ ни

мь, и посемь творяху кладу велику, и възложа

хуть и на кладу мертвеца и сожьжаху, и посемь,

собравше кости, вложаху в судину малу и по

став[л]яху на столпе на путех, еже творять вятичи

и ныне. Си же творяху обычая кривичи, прочии

погании, не ведуще закона Божия, но творяще са

ми собе законъ. Глаголеть Георгий в летописаньи:

«Ибо комуждо языку овемъ исписанъ законъ

есть, другимъ же обычаи, зане безаконьни

комъ отечьствие мнится. От них же первие си

рии, жиуще на конець земля, законъ имуть

от[ець] своих обычаи: не любодеяти, ни прелюбодеяти,

ни красти, ни оклеветати, ли убити, ли зло де

яти весьма. Закон же и у ктирианъ, глаголеми вра

хманеи островьници, еже от прадедъ показань

емь благочестьемь мяс не ядуще, ни вина пьюще,

ни блуда творяще, никакоя же злобы творящ

е, страха ради многа. Ибо яве таче прилежащимъ

къ нимъ убийстводейици, сквернотворяще,

гневливи паче естьства; ли нутрьнейшимъ

стране ихъ человекъ ядуще и страньствующихъ

убиваху, паче же ядять яко пси. Етеръ же зако

нъ халдеемь, вавилонямъ: матери поимати,

съ братними чады блудъ деяти, и убивати.

Всякое бо студеное деянье яко [добро]детелье мня

стя деюще, любо далече страны своея будуть.

Инъ же законъ гилиомь: жены в них орють, зижю

ть храми, мужьская дела творять, но любы тво

рять елико хощеть, не въздержаеми от мужий

своихъ весьма, ли зрятъ. В нихъ же суть и храбры

я жены ловити зверь крепко. Владеють же же

ны мужи своими ни добляють ими. Въ Врета

ньи же мнози мужи съ едино женою спять, и

жены съ единымъ мужемъ похотьствують

и безаконьная законъ отець творять незави

стьно ни въздержаньно. Амазоне же мужа не иму

ть, но и акы скотъ бесловесный, но единою летомъ

к вечнымъ днемъ оземьствени будуть; и сочта

ются съ окрестныхъ и въ мужи, яко невторое имъ то

ржьство и велико празденьство время те мь

мнять. От них заченшимъ въ чреве, паки разбегну

тся отсюду вси. Во время же хотящихъ родити, а

ще родится отроча - погубять, аще девоческъ по

лъ, то въздоять прилежне въсптитают». Яко

же се и при насъ ныне половци законъ держать

отець своих: кровь проливати, а хваляще о сихъ,

ядуще мертвечину и всю нечистоту, хомеки

и сусолы, поимають мачехы своя, ятрови, и и

ны обычая отець своихъ. Мы же, хрестияне, елико зе

мль, иже верують въ святую Троицю, въ едино крещенье,

въ едину веру, законъ имамъ единъ, елико во Христа

крестихомся и во Христа облекохомся. По сихъ же ле

техъ, по смерти братье сея быша обидимы дре

влями, инеми околними. И наидоща я козаре,

седящая на горах сихъ в лесехъ, и реша козари: «Пла

тите намъ дань». Съдумавше поляне и вдаша от

дыма мечь. И несоша козари ко князю своему

и къ стариишинымъ и реша имъ: «Се, налезохо

мъ дань ноу». Они же реша имъ: «Откуду?» Они же ре

ша: «В лесе на горахъ, надъ рекою Днепрьскою». Они

же реша: «Что суть въдали?» Они же показаша мечь.

Реша старци козарьстии: «Не добра дань, княже!

Мы ся доискахомъ оружьемь одиною стороно

ю, рекоша саблями, а сихъ оружье обоиду остро,

рекше мечь. Си имуть имати дань на насъ и на

инехъ странахъ». Се же сбыся все: не от своея воля реко

ша, но от Божья повеленья. Яко при фаравоне, цари

еюпетьстемь, еда приведоша Моисея предъ фа

равона, и реша старейшина фараоня: «Се хочеть сми

рити область Еюпетьскую», - якоже и бысть: погибо

ша еюптяне от Моисея, а первое быша работаю

ще имъ. Тако и си: владеша, а послеже самемъ

владеють; якоже бысть: володеють бо козары русьскии

до днешнего дне. В лето 6360,

Индикта 15 день, наченшю Михаилу царствовати,

нача ся прозывати Руска земля. О семъ бо уви

дехом, яко при семь цари приходиша Русь на

Царьгородъ, яко же пишется в летописаньи гречь

стемь. Тем же отселе почнем и числа положимъ,

яко от Адама до потопа лет 40 и 2, а от потопа до Овра

ма лет 1000 и 82, а от Аврама до исхоженья Моисее

ева […] до Давида лет 600 и 1, а от Давида и от начала царства

Соломоня до плененья Иерусалимля лет 448, а от пле

ненья до Олексанъдра лет 318, а от Олексанъдра

до Рожества Христова лет 313, от Костянтина же до Миха

ила сего лет 542. А от перваго лета Михаилова

до перваго лета Олгова рускаго князя, лет 29, а от

перваго лета Олгова, понеже седе в Киеве, до перва

го лета Игорева лет 31, а от перваго лета Игорева до

перваго лета Святьславля лет 13, а от перваго лета

Святославля до перваго лета Ярополча лет 28, а Я

рополкъ княжи лет 8, а Володимеръ лет 37, а Я

рославъ княжи летъ 40. Тем же от смерти Святославля

до смерти Ярославли лет 85, а от смерти Яросла

вли до смерти Святополчи лет 60. Но мы на прежень

е возъвратимся, скажемъ, што ся удея лета си,

якоже преже почали бяхомъ первое лето Мих

аиломъ, а по ряду положимъ числа. Въ лето 6361.

Въ лето 6362. Въ лето 6363. Въ лето 6364.

Въ лето 6365. Въ лето 6366.

Михаилъ царь изиде с вои брегомъ и моремъ на

болгары. Болгаре же увидевше, не могоша ста

ти противу, креститися просиша и покоритися

грекомъ. Царь же крести князя ихъ и боляры

вся и миръ створи с болгары. Въ лето 6367.

[И]маху дань варязи, изъ заморья, на чюди и на сло

венех, на мери и на всехъ, кривичехъ. А козари и

маху на полянех и на северех, и на вятичехъ по беле

и веверице от дыма. Въ лето 6368.

Въ лето 6369.

Изъгнаша варяги за море, и не даша имъ дани,

и почаша сами в собе володети. И не бе в нихъ пра

вды, и въста родъ на родъ, быша в них усобице, и во

евати почаша сами на ся. Реша сами в себе: «По

ищемъ собе князя, иже бы володелъ нами и су

дилъ по праву». Идоша за море къ варягомъ, к руси.

Сице бо ся зваху тьи варязи суть, яко се друзии зо

вутся свие, друзии же урмане, анъгляне, друзи

и гъте, тако и си. Реша русь, чюдь, словени, и кри

вичи, вся: «Земля наша велика и обилна, а наря

да в ней нетъ. Да поидете княжитъ и володети на

ми». И изъбрашася 3 братья с роды своими, по

яша по собе всю русь, и придоша: старейший Рю

рикъ, а другий - Синеусъ на Беле-озере, а третий

Изборьсте Труворъ. От техъ прозвася Руская зе

мля, новугородьци, ти суть людье ноугородьци

от рода варяжьска. Преже бо беша словени. По дву

же лету Синеусъ умре и братъ его Труворъ. И

прия власть Рюрикъ, и раздая мужемъ свои

мъ грады: овому Полотескъ, овому Ростовъ, дру

гому Белоозеро. И по темъ городомъ суть находни

ци варязи; перьвии насельници в Новегороде

словене, Полотьски кривичи, в Ростове меря,

в Беле-озере весь, в Муроме мурома. И теми

всеми обладаше Рюрикъ. И бяста у него 2 му

жа, не племени его, но боярина, и та испросиста

ся ко Царюгороду с родомъ своимъ. И поидоста по

Днепру, и идуче мимо и узреста на горе градок.

И упращаста, реста: «Чий се градокъ?» Они же реша:

«Была суть 3 братья - Кий, Щекъ, Хоривъ, иже сде

лаша градоко сь, и изгибоша, и мы седимъ пла

тяче дань родомъ их козаромъ». А[с]колъдо же и Ди

ръ остаста въ граде семъ, и многи варяги ску

писта и начаста владети польскою землею, Рюрику

же княжаста в Новегороде. Въ лето 6371. Въ лето

6372. Въ лето 6373. Въ лето 6374.

Иде Асколдъ и Диръ на греки, и приде въ 14 Мих

аила царя. Царю же отшедшю на огаряны, доще

дшю же ему Черные реки, весть епархъ посла

к нему, яко русь на Царьгородъ идеть, и вра

тися царь. Си же внутрь Суду вшедше, много уби

йство крестияномъ створиша, и въ двою сотъ корабль

Царьград оступиша. Царь же едва въ градъ вниде,

с патреярхомъ съ Фотьемъ къ сущей церкви святей

Богородице Влахерне всю нощь молитву створиша, та же

божественую святы Богородиця ризу с ими изнесъше, в реку о

мочивше. Тишине сущи морю укротившюся,

абье буря въста с ветромъ, и волнамъ вельямъ

въставшемъ засобь, и безбожныхъ Руси кораблъ

смяте, к берегу приверже, и изби я, яко ма[ло] их от так

овыя беды избегнути въ своя си возъвратишася.

Въ лето 6375. Въ лето 6376.

По[ча] царствовати В[а]силе[й]. Въ лето 6377.

[К]рещена бысть вся земля Болъгарьская.

Въ лето 6378. Въ лето 6379. Въ лето 6380.

Въ лето 6381. Въ лето 6382. Въ лето6383. Въ лето

6384. Въ лето 6385. Въ лето 6386. Въ лето 6387.

Умершю Рюрикови предасть кня[же]нье свое Олго

ви, от рода имъ суща, въдавъ ему сынъ свой на ру

це, Игоря, бысть бо детескъ вельми.

Въ лето 6388. Въ лето 6389.

[П]оиде Олегъ, поимъ воя многи: варяги, чюдь, слове

ни, мерю и все кривичи. И приде къ Смолень

ску съ кривичи и прия градъ, и посади мужь свои.

Оттуда поиде внизъ и, взя Любець, и посади мужь

свои. Придоста къ горамъ хъ киевьскимъ, и у

виде Олегъ, яко Осколдъ и Диръ княжита, по

хорони вои в лодьях, а другия назади остави,

а самъ приде, нося Игоря детьска. И приплу подъ

Угорьское, похоронивъ вои своя, и присла ко А

сколду и Дирови, глаголя, яко: «Гость есмь, идемъ въ Гре

ки от Олга и от Игоря княжича. Да придета к на

мъ, к родомъ своимъ». Асколдъ же и Диръ придо

ста, выскакав же вси прочии изъ лодья, и рече

Олегъ Асколду и Дирови: «Вы неста князя, ни ро

да княжа, но азъ есмь роду княжа, - вынесоша И

горя, - и се есть сынъ Рюриковъ». И убиша Асколда

и Дира, несоша на гору, и погребша и на горе, еже

ся ныне зоветь Угорьское, кде ныне Олминъ

дворъ; на той могиле поставилъ церковь святаго Ни

колу; а Дирова могила за святою Ориною. Седе Оле

гъ, княжа въ Киеве, и рече Олегъ: «Се буди мати гра

домъ рускими». Беша у него варязи и словени

и прочи прозвашася русью. Се же Олегъ нача го

роды ставити, и устави дани словеномъ, кри

вичемъ и мери, и варягомъ дань даяти от Нова

города гривенъ 300 на лето, мира деля, еже до смер

ти Ярославле даяше варягомъ. Въ лето 6391.

Поча Олегъ воевати деревляны, и примучиво и

имаша на них дань по черне куне. Въ лето 6392.

Иде на северяне, и победи северяны, и възложи

на нь дань легъку, и не дастъ имъ козаромъ да

ни платити, рекъ: «Азъ имъ противенъ, а вамъ

не чему». Въ лето 6393.

Посла к радимичемъ, рька: «Камо дань даете?»

Они же реша: «Козаромъ». И рече имъ Олегъ: «Не дай

те козаромъ, но мне дайте». И въдаша Ольгови

по щьлягу, якоже козаромъ даху. И бе облада

я Олегъ поляны и деревляны, северены,

и радимичи, а съ уличи и теверци имяше рать.

Въ лето 6394. Въ лето 6395.

Левонъ царствова, сынъ Васильевъ, иже Левъ прозвася, и

брат его Олександръ, иже царствоваста лет 20 и 6.

Въ лето 6396. Въ лето 6397. Въ лето 6398. Въ

лето 6399. Въ лето 6400. Въ лето 6401. Въ лето 6402.

Въ лето 6403. Въ лето 6404. Въ лето 6405. Въ лето 6406.

Идоша угри мимо Киевъ горою, еже ся зоветь ны

не Угорьское, пришедъше къ Днепру, и сташа

вежами; беша бо ходяще, аки се половци. При

шедъ от [въ]стока и устремишася чересъ горы вели

кия, и почаша воевати на жиущая ту волхи

и словени. Седяху бо ту преже словени, и волъ

хве прияша землю словеньску. Посемъ же угри

прогнаша волъхи, и наследиша землю, и седоша

съ словены, покоривше я подъ ся. Оттоле прозва

ся земля Угорьска. И начаша воевати угри на

греки, и поплениша землю Фрачьску и Макидо

ньску доже и до Селуня. Начаша воевати на

марау и на чахи. Бе единъ языкъ словене

скъ: словени, [и]же седяху по Дунаеви, ихже при

яша угри, и марава, чеси, и ляхове, и поляне,

яже ныне зовомая Русь. Симъ бо первое пре

ложены книги мараве, яже и презвася грамо

та словеньская, яже грамота есть в Руси и

в болгарехъ дунайскихъ. Словеномъ жиущи

мъ крещенымъ и княземъ ихъ, Ростиславъ, и Св[ятополкъ],

и Коцелъ послаша ко царю Михаилу, глаголюще: «Зе

мля наша крещена, и несть у насъ учителя, иже

бы ны наказалъ, и поучалъ насъ и протолкова

лъ святыя книги. Не разумеемъ ни гречьку я

зыку, ни латыньску - они бо ны онако учать,

а они бо ны и онако. Тем же не разумеемъ кни

жнаго образа, ни силы ихъ. И послете ны учите

ля, иже ны могуть сказати книжная словеса

и разумъ их». Се слыша царь Михаилъ, и созва фило

софы вся и сказа имъ речи вся словеньскихъ

князь. И реша философи: «Есть мужь в Селуни, и

менемь Левъ. Суть у него сынове, разумиви язы

ку словеньску, хитра 2 сына у него философа».

Се слышавъ, царь посла по ня в Селунь ко Олго

ви (1), глаголя: «Посли к намъ въскоре сына своя, Мефо

дия и Костянтина». Се слышивъ, Левъ въскоре

посла я. И придоста ко цареви, и рече има: «Се присла

лася ко мне Словеньска земля, просящи учи

теля собе, иже бы моглъ имъ протолковати святы

я гниги, сего бо желають». Умолена быста царемъ,

и послаща я въ Словеньскую землю къ Рости

славу, и Святополку и Къцьлови. Сима же пришодъ

шема, начаста съставливати писмена азъ

буковьная словеньски, и преложиста Апостолъ и Еуангелье.

Ради быша словени, яко слышиша виличья

Божья своимь языкомь. Посем же приложи

ста Псалтырь, и Охтаикъ, и прочая книгы, […] (1) глаголюще,

яко: «Не достоить никоторому же языку име

ти букъвъ своихъ, разве евреи, и грекъ, [и] латинъ,

по Пилатоу писанью, еже на кресте Господни написа».

Се же слышавъ, папежь римьский похули тех,

иже ропьщють на книги словеньския, река:

«Да ся исполнить книжное слово, яко: “Въсхваля

ть Бога вси язъци”; другое же: “Вси възъглаголють языки

величья Божья, якоже дасть имъ Святый Духъ от

вещевати”. Да аще хто хулить словеньскую гра

моту, да будеть отлученъ от церкве, донде ся испра

вять; ти бо суть волци, а не овца, яже достоить

от плода знати я, хранитися ихъ. Вы же, чада, Божь

я послушайте ученья и не отрините наказа

нья церковнаго, якоже вы наказалъ Мефодий, у

читель вашь». Костянтинъ же възратився въ

спять и иде учитъ болгарьскаго языка, а Ме

фодий оста в Мораве. Посем же Коцелъ князь

постави Мефедья епископа въ Пании, на столе святаго

Онъдроника апостола, единого от 70, ученика святаго апостола

Павла. Мефодий же посади 2 попа скорописца

зело, и преложи вся книги исполнь от гречьска

языка въ словенескъ 6-ю месяць, наченъ от марта

месяца до двудесяту и 6-ю день октября месяца. Око

ньчавъ же, достойно хвалу и славу Богу въздасть, да

ющему таку благодать епископу Мефодью, настольни

ку Анъдроник[ов]у. Тем же словеньску языку у

читель есть Анъдронигъ апостолъ. В Моравы бо ходи

лъ и апостолъ Павелъ училъ ту; ту бо есть Илюрикъ […] (2)

В лето 6430. В лето 6431. В лето

6432. В лето 6433. В лето 6434.

В лето 6435. В лето 6436. В лето 6437.

Приде Семевонъ на Царьградъ, и поплени Фра

кию и Макидонью, и приде ко Царюграду въ

силе въ велице, в гордости, и створи миръ с Ра

мономъ царемъ и възратися въсвояси.

В лето 6438. В лето 6439. В лето 6440. В лето

6441. В лето 6442. В лето 6443. В лето

6444. В лето 6445. В лето 6446. В лето

6447. В лето 6448. В лето 6449.

Иде Игорь на Греки. Яко послаша болгаре ве

сть ко царю, яко идуть Русь на Царьградъ, ске

дий 10 тысящь. Иже придоша, и приплуша,

и почаша воевати Вифаньския страны, и

воеваху по Понту до Арклея и до Фафлого

ньски земли, и всю страну Никомидийскую

попленивше, и Судъ весь пожьгоша. Ихже емше, о

вехъ растинаху, другия аки странь поставля

юще, и стреляху въ ня, изимахуть опаки ру

це съвязывахуть, и гвозди железныи посреди

главы въбивахуть ихъ. Много же святыхъ церкви

й огнемъ предаша, манастыре и села пожь

гоша и именья немало обою страну взяша.

Потомъ же пришедъшемъ воемъ от въстока,

Памъфиръ деместикъ съ 40-ми тысящь,

Фока же патрекий съ макидоны, Федоръ

же стратилатъ съ фраки, с ними же и саино

вьницы боярьстии, обидоша Русь около.

Съвещаша Русь, изидоша въружившеся на

греки, и брани межю ими бывши зьли, одва

одолеша грьци. Русь же възратишася къ дъ

ружине своей къ вечеру, на ночь влезоша в ло

дью и отбегоша. Феофанъ же сустрете я въ ля

дехъ со огнемъ, и пущати нача трубами огнь

на лодье руския. И бысть видети страшно чюдо. Ру

сь же, видящи пламянь, вметахуся въ воду

морьскую, хотяще убрести, и тако прочии въ

зъвратишася въсвояси. Тем же пришедши

мъ въ землю свою, и поведаху кождо своимъ о

бывшемъ и олядьнемь огни: «Якоже моло

нья, - рече, - иже на небесехъ, грьци имуть у собе, и се пу

щающа, же жагаху насъ, сего ради не одолехо

мъ имъ». Игорь же, пришедъ, нача совкупляти

вое многи, и посла по варяги многи за море,

вабя е на греки, паки хоте поити на ня.

В лето 6450.

Семеонъ иде на храваты, и побеженъ бысть храва

ты, и умре, оставивъ Петра князя, сына свое

го, болъгаромъ. В лето 6451. Паки придоша

угри на Царьградъ, миръ створивше съ Рамоном,

возъвратишася въсвояси. В лето 6452.

Игорь же совкупивъ вои многи - варяги, и русь, и по

ляны, словени, и кривичи, и теверьце, и печене

ги и тали у нихъ поя, поиде на Греки въ лодьях

и на конихъ, хотя мьстити себе. Се слышавше, ко

рсунци послаша къ Раману, глаголюще: «Се иде Русь, бе-

щисла корабль, покрыли суть море корабли». Та

ко же и болгаре послаша весть, глаголюще: «Идуть Русь,

и наяли суть к собе печенеги». Се слышавъ, царь

посла к Игорю лучие боляре, моля и глаголя: «Не хо

ди, но возьми дань, юже ималъ Олегъ, прида

мь и еще к той дани». Тако же и къ печенегомъ

посла паволоки и злато много. Игорь же, дошед

Дуная, созва дружину, и нача думати, поведа

имъ речь цареву. Реша же дружина Игорево: «Да аще сице

глаголеть царь, то что хочемъ боле того: не бившеся, има

ти злато, и сребро, и паволоки? Егда кто весть: кто

одолееть, мы ли, оне ли? Ли с моремъ кто свете

нъ? Се бо не по земли ходимъ, но по глубине морь

стей - и обьча смерть всемъ». Послуша ихъ Игорь, и

повеле печенегомъ воевати Болъгарьску землю,

а самъ, вземъ у грекъ злато и паволоки и на вся

воя, възратися въспять и приде къ Киеву

въсвояси. В лето 6453.

Присла Романъ, и Костянтинъ и Степанъ слы

к Игореви построити мира первого. Игорь же

глагола с ними о мире. Посла Игорь муже своя

къ Роману. Романъ же созва боляре и сано

вники. Приведоша руския слы, и велеша

глаголати псати обоихъ речи на харатье: «Равно дру

гога свещанья, бывшаго при цари Рамане, и Ко

стянтине, и Стефане, христолюбивыхъ владыкъ. Мы

от рода рускаго съли и гостье: Иворъ, солъ Иго

ревъ, великаго князя рускаго, и объчии сли:

Вуефастъ Святославль, сына Игорева; Искусе

ви Олгы княгини; Слуды Игоревъ, нети Иго

ревъ; Улебъ Володиславль; Каницаръ Передъ

славинъ; Шихъбернъ Сфанъдръ, жены Уле

бле; Прастенъ Туръдуви; Либиарь Фастовъ;

Гримъ Сфирьковъ; Прастенъ Акунъ, нети И

горевъ; Кары Тудковъ; Каршевъ Туръдовъ;

Егри Евлисковъ; Воиковъ; Истръ Аминодовъ;

Прастенъ Берновъ; Явтягъ Гунаревъ; Шиб

ридъ Алданъ; Колъ Клековъ; Стегги Етоновъ;

Сфирка; Алвадъ Гудовъ; Фудри Туадовъ; Муту

ръ Утинъ; купець Адунь, Адулбъ, Иггивладъ,

Олебъ, Фрутанъ, Гомолъ, Куци, Емигъ, Туръ

бидъ, Фуръстенъ, Бруны, Роалдъ, Гунастръ,

Фрастенъ, Игелъдъ, Туръбернъ, Моны, Руалдъ,

Свень, Стиръ, Алданъ, Тилен, Апубьксарь, Вузле

въ, Синко, Боричь, послании от Игоря, великого

князя рускаго, и от всякоя княжья и от все

хъ людий Руския земля. И от тех заповедано о

бновити ветъхий миръ, ненавидящаго добра

и враждолюбьца дьявола разорити от многъ

летъ, и утвердити любовь межю Греки и Русь

ю. И великий князь нашь Игорь, и боляре его, и

людье вси рустии послаша ны къ Роману, и

Костянтину, и къ Стефану, къ великимъ царемъ

гречьскимъ, створити любовь съ самеми цари,

со всемь болярьствомъ и со всеми людьми

гречьскими на вся лета, донде же съяеть солнце

и весь миръ стоить. И иже помыслить от стра

ны Руския разрушити таку любовь, и елико

ихъ крещенье прияли суть, да приимуть ме

сть от Бога вседержителя, осуженья и на поги

бель въ весь векъ в будущий; и елико ихъ есть

не хрещено, да не имуть помощи от бога ни от Пе

руна, да не ущитятся щиты своими, и да

посечени будуть мечи своими, от стрелъ и

от иного оружья своего, и да будуть раби въ

весь векъ в будущий. А великий князь ру

ский и боляре его да посылають въ Греки

къ великимъ царемъ гречьскимъ корабли,

елико хотять, со слы и с гостьми, якоже имъ